ПЛЕТНЕВ Михаил Васильевич (р. 14. IV 1957)

премия Ленинского комсомола (1978), Народный Артист России, Лауреат Государственной премии Российской Федерации.

Учитель возлагал на своего питомца самые большие надежды. За долгие годы педагогической деятельности профессор Я. В. Флиер воспитал в стенах Московской консерватории целую плеяду талантливых исполнителей. Но, пожалуй, никогда он не был до такой степени "увлечен" учеником, как в случае с Михаилом Плетневым. И надежды его целиком оправдались. Уже когда профессор был тяжело болен, его студент уехал в Ленинград, чтобы принять участие во Всесоюзном конкурсе 1977 года. И вскоре оттуда пришло радостное известие - Плетнев стал победителем соревнования. "Я чрезвычайно благодарен судьбе,- говорит молодой пианист,- за то, что она подарила мне три с половиной года учебы и тесного общения с Яковом Владимировичем. Флиер раскрыл мне меня самого. Его уроки открыли мне подлинные возможности инструмента, свои собственные технические возможности... Всю программу для Конкурса имени Чайковского я успел подготовить под его руководством и на этом ответственном соревновании выступал как бы и от его имени". Педагогу уже не довелось быть свидетелем великолепного триумфа своего воспитанника, ставшего победителем московского соревнования в 1978 году.

К конкурсным победам Плетнев вроде бы уже привык. Ведь еще до всесоюзного соревнования 16-летний ученик Центральной музыкальной школы при Московской консерватории завоевал первую премию на конкурсе французской гильдии артистов-солистов. Но, конечно, именно Конкурс имени Чайковского стал решающим моментом в артистической судьбе пианиста, сразу привлекшим внимание художественной общественности. По свежим конкурсным следам Е. Малинин писал: "Самым знаменательным я считаю открытие совершенно уникального дарования Плетнева - открытие, не менее значительное, я убежден, чем появление двадцать лет назад Вана Клиберна. Плетнев - удивительно одаренный и очень самобытный музыкант огромного масштаба и таланта... Анализируя его интерпретации, может быть, с чем-то можно и не соглашаться, но Плетнев настолько захватывает своим исполнением, что все эти соображения приходят потом, а во время игры хочется его просто слушать. А ведь в этом и заключена прежде всего ценность исполнения!"

На особенности творческого почерка победителя проницательно обращала внимание и Т. Николаева: "Искусство М. Плетнева отличают глубокое понимание музыки разных авторов, сдержанность и серьезность исполнения. В то же время это искусство полно внутреннего напряжения и вдохновенности. Он не прибегает к ложным внешним эффектам в своей игре, хотя и владеет безупречной виртуозной техникой". Да, как это ни парадоксально в применении к столь молодому артисту, именно серьезность становится ведущим началом в творчестве Плетнева, ярко выраженная серьезность в отношении к себе, к своему искусству, к музыке, к своим целям. "Моя задача,- отвечает Плетнев на вопрос интервьюера,- приблизить композитора к современному слушателю, раскрыть перед ним многоголосие вселенной, в которой есть место каждому человеку". Может быть, слишком громко изложено корреспондентом, однако, в принципе, вполне соответствует внутреннему настрою музыканта. И еще одно удивительное качество артиста, только начинающего, по сути дела, путь в искусстве,- гармония во всем: в подходе к исполняемому произведению, в образном мышлении, наконец, в самой манере звукоизвлечения, даже в поведении на эстраде. Полное углубление в музыку. "Что покоряет в Плетневе?",- спрашивает Л. Живов. И отвечает: "Прежде всего ясность и чистота в раскрытии музыкального образа, необыкновенная гармоничность игры. Если обратиться к истории советского фортепианного искусства, пожалуй, только у юного Льва Оборина мы встречали такую необыкновенную простоту и прозрачность исполнительской манеры: никаких неясностей, никакого тумана. Его искусство лишено и тени манерности, самолюбования, романтического наигрыша".

Столь же гармонично "выстраивается" и репертуар пианиста. Он носит вполне универсальный характер и не позволяет говорить о каких-то ярко выраженных склонностях исполнителя. Немало лестных слов сказано критиками в адрес его интерпретации баховской музыки, сонат Бетховена (особенно Шестой!), Шопена, Прокофьева, рапсодий Листа, концертов Моцарта, Бетховена, Листа, Рахманинова... Впрочем, сам Плетнев любимым своим автором называет Чайковского. В его репертуаре все три концерта великого композитора, "Времена года", Вариации фа мажор и многое другое. "Мне кажется,- замечает пианист,- что ни один композитор не передает с такой силой и проникновенностью саму душу русского народа. Я всегда испытываю особое счастье, играя музыку Чайковского".

Рецензируя в журнале "Музыкальная жизнь" одну из монографий пианиста, В. Чинаев писал: "Глубинный психологизм - вот что, пожалуй, предопределило прочтение Плетневым Чайковского. Но свойство этого психологизма особое: сложные эмоциональные движения не даны открыто, в них явно ощутимо дисциплинирующее интеллектуальное начало. Отсюда и особый лаконизм исполнительских средств. Звучание рояля порой даже удивляло аскетичностью тембров, например, в Теме с вариациями ля минор... Ясная звуковая атмосфера подчеркивалась предельно экономным использованием педали: казалось, что четкая артикуляция для пианиста важнее, чем романтическая красочность (в "Оригинальной теме с вариациями". Юмористическом скерцо из соч. 19). Графичная манера Плетнева вместе с тем покоряет удивительной связностью и логикой мелодического мышления. Та же экономия в использовании динамики... Лаконизм проявляется даже во внешней манере пианиста, в собранных движениях его рук. Отказываясь от ложного пафоса и эффективности броскости, Плетнев передает новое чувствование Чайковского, воплощая его в оригинальной манере, где почти беспедальная декламационность органично сочетается с гибкой пластикой кантилены, где звуковые краски тщательно выверены и все пронизано ясной мыслью. Можно смело утверждать, что в истории отечественной интерпретации фортепианной музыки Чайковского Михаил Плетнев открыл новую страницу".

Сейчас Плетнев занял на мировой эстраде одно из самых значительных мест в музыкальном искусстве. "Есть музыканты,- говорит он,- постоянно мучающие себя мыслями, что они чего-то не смогут, в чем-то оплошают, где-то сорвутся и т. д. И вообще, мол, что им делать на сцене, когда в мире есть Бенедетти Микеланджели или Горовиц... С подобными умонастроениями на эстраде лучше не появляться. Если слушатель, находящийся в зале, не ощущает уверенности в артисте, он невольно теряет уважение к нему. Тем самым (это хуже всего) и к его искусству. Нет внутренней убежденности - нет и убедительности. Сомневается, колеблется исполнитель - засомневается и аудитория". Плетневу слушатель верит. Это вовсе не говорит о самоуверенности молодого артиста. Наоборот, его искания продолжаются: "Я никак не могу утверждать, что пришел ныне к чему-то незыблемому, окончательному, прочно устоявшемуся. Не могу сказать: раньше, мол, я делал такие-то или такие-то ошибки, зато теперь уж все знаю, понимаю и ошибок больше не повторю. Разумеется, какие-то заблуждения и просчеты прошлого становятся для меня очевиднее с годами. Однако я далек от мысли, что не впадаю сегодня в другие заблуждения, которые дадут знать о себе позже. Я, в общем, понимаю, что нахожусь в процессе развития - профессионального, художественного, чисто человеческого. Но вот в чем это конкретно выражается, какие стадии проходит,- и на каких рубежах я сейчас нахожусь,- мне сказать трудно".

Недаром, очевидно, и некоторые композиторские опыты Плетнева связаны с музыкой Чайковского. Он сделал эффектное фортепианное переложение фрагментов из "Щелкунчика", написал балетную транскрипцию партитуры "Евгения Онегина". В свою программу на московском конкурсе пианист включил и еще одну собственную транскрипцию - "Пролог" и "Скачки" из балета Р. Щедрина "Анна Каренина". Активная гастрольная деятельность не мешает музыканту пробовать свои силы в области сочинения (в Московской консерватории он занимался по композиции у А. С. Лемана). Его перу принадлежат "Триптих" для симфонического оркестра, Фантазия на казахские темы для скрипки с оркестром, камерные ансамбли. Эта работа не может не отразиться и на пианистическом почерке артиста. Л. Н. Власенко, по классу которого Плетнев в 1979 году окончил Московскую консерваторию и затем ассистентуру-стажировку, говорит: "Его композиторское чутье позволяет ему извлекать из рояля совершенно необыкновенные звуки, окрашивая их совершенно необычными красками. Порой мне кажется, что он видит музыку, представляет ее в цвете. Мне не хотелось бы давать окончательную оценку Плетневу - он еще молод...".

В 1980 году состоялся дебют Плетнева как дирижёра. Михаил Плетнёв является основателем и художественным руководителем Российского национального оркестра.

Цит. по книге: Григорьев Л., Платек Я. "Современные пианисты". Москва, "Советский композитор", 1990 г.

При копировании материалов сайта активная ссылка на Все пианисты. История фортепиано. обязательна!