ПЕТРИ Эгон (23. III 1881-27. V 1962)

Советские любители музыки, которым довелось слушать игру Эгона Петри, всегда вспоминают о нем с особым чувством симпатии. Дело в том, что именно Петри был первым зарубежным пианистом, появившимся на советской концертной эстраде, и таким образом одним из первых зарубежных гастролеров, прорвавших в начале 20-х годов культурную блокаду молодой Страны Советов. Но при всей благородной смелости этого шага он не получил бы такого резонанса и не стал бы достаточным для завоевания взыскательной советской публики, если бы Петри уже не был выдающейся фигурой в артистическом мире, артистом, приехавшим к нам в зените славы.

Эгон Петри происходил из музыкальной семьи, главой которой был известный голландский скрипач Генри Вильгельм Петри. И не удивительно, что прежде чем стать пианистом, мальчик учился игре на скрипке и даже участвовал в струнном квартете, организованном его отцом в Дрездене. Но когда пианистические данные стали очевидны, отец отдал его сначала в руки прославленной пианистки Тересы Карреньо, а затем в класс Ферруччо Бузони, преподававшего тогда в Берлине. Уроки Бузони, общение с ним и совместное музицирование стали решающими в формировании музыканта, позволили ему выработать свои исполнительские принципы, которые позже стали характерны для целой плеяды его последователей.

Первые же выступления Петри в городах СССР (1923) сразу превратили его в любимца нашей публики. Число почитателей артиста множилось от года к году. Вскоре журнал "Персимфанс" писал: "Не случайно успех его возрастает с каждым концертом, с каждым приездом. Этому в огромной степени содействует то, что Петри-пианист располагает совершенно феноменальным репертуаром, который он охотно пополняет, в частности, произведениями русских композиторов. В этом отношении он является довольно редким исключением среди западных музыкантов... Эгон Петри принадлежит к числу немногих мастеров фортепиано, в искусстве которых эффекты внешневыраженной эмоциональности отсутствуют, уступив место большой внутренней силе, подчас не сразу воспринимаемой и тем сильнее пленяющей, когда она доходит до слушателей - сквозь покров большой сдержанности, сочетающейся с феноменальной виртуозностью. Она действует безошибочно, совершенно; все взвешено на точных чашечках превосходного, изысканного вкуса. Трудностей технического порядка для Петри, очевидно, не существует: так воспринимает игру Петри слушатель даже тогда, когда музыкант-специалист в изумлении измеряет пройденный путь, приведший к такому безукоризненному овладению всем спектром оттенков, тончайшей лирической выразительностью, огромной, моментами стихийной силой почти оркестровой звучности".

Пианист еще не раз приезжал к нам вплоть до 1937 года, когда он в последний раз дал несколько десятков концертов в Москве, Ленинграде и других городах. За эти годы он познакомил слушателей со своей трактовкой такого множества произведений всех эпох и стилей - от Баха и Моцарта до современных авторов, от фортепианных концертов и сонат до виртуозных миниатюр и транскрипций - что перечислить их просто не представляется возможным. Скажем лишь, что с особым интересом воспринимала советская аудитория его продуманную и тонкую трактовку сочинений русских авторов - Балакирева, Скрябина, Прокофьева. И хотя подчас критики отмечали известную ограниченность Петри, преобладание в его игре рассудка над фантазией, мысли над чувством, все же никто не ставил под сомнение главного - что Эгон Петри, "мастер, искусник и мудрец пианизма, исполнение которого в самых глубоких местах неизменно сверкает бодрым, здоровым, по-немецки веселым и добродушным оптимизмом" (Г. Коган). А вот характеристика, данная артисту Генрихом Нейгаузом: "Что подкупает в Петри, что бесспорно обеспечивает ему место среди очень крупных мастеров пианизма? Прежде всего его моральные и интеллектуальные качества. Петри - безусловно честный художник, в нем нет ни капли позы, актерства. Он полон той деловитой скромности, сознания долга, ответственности за свое дело, которые отличают настоящего мастера, командира на своем посту от людей искусства с неперебродившими мыслями и несозревшим аппаратом для их выражения. В игре Петри огромная личная одаренность, многовековая музыкальная европейская культура, колоссальная эрудиция, добытая упорным трудом, образуют прекрасное целое. Широта его репертуара, высокое умение, с которым он решает все труднейшие проблемы пианизма, достойны восхищения и подражания... От всей игры Петри неизменно остается впечатление чего-то необычайно добротного, солидного и серьезного. Муза его, хотя немного и прозаична, но полна оптимизма. Это подкупает и радует, если даже и уходишь иногда с концерта Петри с впечатлением, что мастер он все же больший, чем художник, и что, несмотря на великолепные средства, он ими не до конца раскрывает поэтический смысл исполняемых произведений. Петри останется в истории пианизма прочной, определенной величиной и не только как лучший ученик и последователь великого Бузони, но и в силу своих собственных, весьма значительных качеств и достоинств".

...В годы между двумя мировыми войнами Петри жил в Европе, где авторитет его был исключительно высок. Он преподавал в берлинской Высшей музыкальной школе (1921-1926), давал уроки талантливым молодым пианистам. Когда вспыхнула война, артист переселился в США, где был профессором Корнельского университета и Миллс-колледжа в Калифорнии. В 50-е годы он вел также класс в Базеле (Швейцария). Все это время артист по-прежнему много концертировал, и, хотя слава его несколько поблекла под напором молодого поколения виртуозов, а стиль казался в чем-то устаревшим, он всегда имел прочный успех. Свой последний концерт Петри дал в Базеле в 1957 году, но еще спустя два года записал там на пластинку три популярнейшие сонаты Бетховена - "Патетическую", "Лунную" и "Аппассионату". Эта запись, как и десятки ей предшествовавших, сохранили для нас лучшие черты совершенного пианизма Эгона Петри.

Цит. по книге: Григорьев Л., Платек Я. "Современные пианисты". Москва, "Советский композитор", 1990 г.



При копировании материалов сайта активная ссылка на Все пианисты. История фортепиано. обязательна!