КЛИБЕРН Ван (наст. Клайберн Харви Лаван, сокр. Вэн, р. 12. VII 1934)

Немногим музыкантам за всю историю исполнительского искусства довелось пережить такой стремительный взлет к вершинам славы, как Вану Клиберну. О нем - когда он был еще 25-летним, вступающим в жизнь артистом - уже писались книги и статьи, очерки и поэмы, его портреты рисовали художники и лепили скульпторы, его засыпали цветами и оглушали овациями тысячи тысяч слушателей - подчас весьма далеких от музыки. Он стал подлинным любимцем сразу в двух странах - Советском Союзе, открывшем его для мира, и затем - только затем - на своей родине, в Соединенных Штатах, откуда он уезжал одним из многих безвестных музыкантов и куда вернулся национальным героем.

Все эти чудесные превращения Вэна Клайберна - как и его превращение по воле его русских почитателей в Вана Клиберна - достаточно свежи в памяти и достаточно подробно зафиксированы в летописи музыкальной жизни, чтобы вновь возвращаться к ним. Поэтому мы не будем здесь пытаться воскрешать в памяти читателей то ни с чем не сравнимое волнение, которое вызывали первые выходы Клиберна на эстраду Большого зала консерватории, то непередаваемое очарование, с которым он играл в те конкурсные дни Первый концерт Чайковского и Третий Рахманинова, то чувство радостного восторга, с которым встретили все известие о награждении его высшей премией... Наша задача скромнее - напомнить основную канву биографии артиста, подчас теряющуюся в потоке легенд и восторгов, окружающих его имя, и попытаться определить, какое место занимает он в пианистической иерархии наших дней, когда с момента его первых триумфов прошло уже около трех десятилетий - срок весьма значительный.

Прежде всего следует подчеркнуть, что начало биографии Клиберна складывалось далеко не так счастливо, как у многих его американских коллег. В то время как наиболее яркие из них к 25 годам были уже знамениты, Клиберн едва удерживался на "концертной поверхности".

Первые уроки игры на фортепиано он получил в 4 года у матери, а затем стал учеником Джульярдской школы по классу Розины Левиной (с 1951 г.). Но еще до этого Ван вышел победителем конкурса пианистов штата Техас и 13-летним юношей дебютировал перед публикой с Хьюстонским симфоническим оркестром. В 1954 году он уже окончил курс учебы и удостоился чести играть с оркестром Нью-Йоркской филармонии. Затем молодой артист четыре года концертировал по стране хотя и не без успеха, но и не "делая сенсации", а без этого в Америке трудно рассчитывать на славу. Не приносили ее и победы на многочисленных конкурсах местного значения, которые он с легкостью выигрывал в середине 50-х годов. Даже премия Левентритта, завоеванная им в 1954 году, ни в коей мере не являлась тогда гарантией продвижения вперед - она приобрела "вес" лишь в следующем десятилетии. (Правда, известный критик И. Колодин назвал его тогда "самым талантливым новичком на эстраде", но контрактов это артисту не прибавило.) Словом, в составе многочисленной американской делегации на Конкурсе имени Чайковского Клиберн был отнюдь не лидером, и потому происшедшее в Москве не только поразило, но и удивило американцев. Об этом свидетельствует фраза в последнем издании авторитетного музыкального словаря Слонимского: "Он стал неожиданно знаменит, выиграв премию Чайковского в Москве в 1958 году, став первым американцем, снискавшим такой триумф в России, где он превратился в первого фаворита; по возвращении в Нью-Йорк его встречали как героя массовой демонстрацией". Отражением этой славы стало вскоре учреждение на родине артиста в городе Форт-Уорт Международного конкурса пианистов его имени.

О том, почему искусство Клиберна оказалось столь созвучно сердцам советских слушателей, писалось много и подробно. Справедливо указывалось на лучшие черты его искусства - искренность и непосредственность в сочетании с мощью и масштабностью игры, проникновенную выразительность фразировки и певучесть звука - словом, на все те черты, которые роднят его искусство с традициями русской школы (одним из представителей которой была и Р. Левина). Перечисление этих достоинств можно было бы продолжить, но целесообразнее адресовать читателя к обстоятельным работам С. Хентовой и книге А. Чесинса и В. Стайлза, а также к многочисленным статьям о пианисте. Здесь же важно подчеркнуть лишь то, что всеми этими качествами Клиберн, бесспорно, обладал и до Московского конкурса. И если он не получил в ту пору достойного признания на родине, то едва ли, как делают "под горячую руку" некоторые журналисты, это можно объяснить "непониманием" или "неподготовленностью" американской аудитории к восприятию именно такого по складу таланта. Нет, публика, слышавшая - и оценившая - игру Рахманинова, Левина, Горовица и других представителей русской школы, конечно, оценила бы и талант Клиберна. Но, во-первых, как мы уже сказали, для этого нужен был элемент сенсации, сыгравший роль своего рода катализатора, а во-вторых, талант этот по-настоящему раскрылся только в Москве. И последнее обстоятельство служит едва ли не самым убедительным опровержением нередко высказываемого сейчас утверждения, будто бы яркая музыкантская индивидуальность мешает успеху на исполнительских конкурсах, будто последние созданы лишь для "усредненных" пианистов. Напротив, это был как раз тот случай, когда индивидуальность, не сумевшая раскрыться до конца в "конвейере" концертной повседневности, расцвела в особых условиях конкурса.

Итак, Клиберн стал любимцем советских слушателей, завоевал в качестве победителя конкурса в Москве мировое признание. Вместе с тем слава, обретенная столь стремительно, создавала и определенные проблемы: на ее фоне все с особым вниманием и придирчивостью следили за дальнейшим развитием артиста, которому, как образно выразился один из критиков, все время приходилось "гнаться за тенью собственной славы". А оно, это развитие, оказалось вовсе не легким, и его далеко не всегда можно обозначить прямой восходящей линией. Были и моменты творческого застоя, и даже отступления от завоеванных позиций, и не всегда удачные попытки расширить свое артистическое амплуа (в 1964 году Клиберн пробовал выступать как дирижер); были и серьезные поиски и несомненные достижения, позволившие Вану Клиберну в конечном счете закрепиться среди ведущих пианистов мира.

За всеми этими перипетиями его музыкальной карьеры с особенным волнением, симпатией и пристрастием следили советские любители музыки, всегда с нетерпением и радостью ожидая новых встреч с артистом, новых его пластинок. Клиберн возвращался в СССР неоднократно-в 1960, 1962, 1965, 1972 годах. Каждый из этих приездов приносил слушателям подлинную радость общения с огромным, непоблекшим, сохранившим свои лучшие приметы талантом. Клиберн по-прежнему увлекал аудиторию завораживающей выразительностью, лирической проникновенностью, элегической задушевностью игры, соединившимися ныне с большей зрелостью исполнительских решений и технической уверенностью. Этих качеств было бы вполне достаточно, чтобы обеспечить выдающийся успех любому пианисту. Но от проницательных наблюдателей не ускользнули и тревожные симптомы - неоспоримая утеря чисто клиберновской свежести, первозданной непосредственности игры, вместе с тем не компенсируемая (как бывает в редчайших случаях) масштабом исполнительских концепций, а точнее - глубиной и своеобразием человеческой личности, которых аудитория вправе ждать от зрелого концертанта. Отсюда ощущение, что артист повторяет самого себя, "играет Клиберна", Как заметил в своей чрезвычайно обстоятельной и поучительной статье "Вэн Клайберн - Ван Клиберн" музыковед и критик Д. Рабинович. Эти же симптомы ощущались и во многих записях, нередко превосходных, сделанных Клиберном за минувшие годы. Среди таких записей - Третий концерт и сонаты ("Патетическая", "Лунная", "Аппассионата" и другие) Бетховена, Второй концерт Листа и Рапсодия на тему Паганини Рахманинова, Концерт Грига и пьесы Дебюсси, Первый концерт и сонаты Шопена, Второй концерт и сольные пьесы Брамса, сонаты Барбера и Прокофьева, наконец, пластинка, получившая название "Бисы Вана Клиберна". Казалось бы, репертуарный диапазон артиста очень широк, но выясняется, что большинство этих интерпретаций - "новые редакции" его работ, над которыми он трудился еще в годы учебы.

Угроза творческого застоя, перед которой находился Ван Клиберн, вызывала закономерную тревогу у его почитателей. Ее, очевидно, ощущал и сам артист, который в начале 70-х годов значительно сократил число своих концертов и посвятил себя углубленному совершенствованию. И судя по сообщениям американской печати, его выступления начиная с 1975 года свидетельствуют о том, что артист все же не стоит на месте - его искусство стало масштабней, строже, концептуальнее. Но в 1978 году Клиберн, неудовлетворенный очередным выступлением, вновь прекратил концертную деятельность, оставив своих многочисленных поклонников разочарованными и растерянными. "Примирился, ли 52-летний Клиберн со своим преждевременным канонизированием? - риторически вопрошал в 1986 году обозреватель "Интернейшнл Гералд Трибьюн".- Если вспомнить о продолжительности творческого пути таких пианистов, как Артур Рубинштейн и Владимир Горовиц (у которых тоже случались длительные паузы), то он ведь находится лишь в середине своей карьеры. Что заставило его, самого знаменитого из родившихся в Америке пианистов, сдаться так рано? Усталость от музыки? А может быть, солидный банковский счет действует на него так усыпляюще? Или он внезапно потерял интерес к славе и восторгам публики? Разочаровался в утомительной жизни гастролирующего виртуоза? Или есть какие-то личные причины? Видимо, ответ - в комбинации всех этих факторов и еще каких-то других, нам неизвестных". Сам пианист предпочитает хранить молчание на сей счет. В одном из интервью недавнего времени он признался, что иногда просматривает новые сочинения, которые ему посылают издатели, и постоянно музицирует, держа наготове свой старый репертуар. Таким образом Клиберн косвенно дал понять, что придет день, когда он вернется на эстраду. ...День этот пришел и стал символическим: Клиберн вышел в 1987 году на небольшую эстраду в Белом доме, тогда резиденции президента Рейгана, чтобы выступить на приеме в честь находившегося в США Михаила Сергеевича Горбачева. Игра его была полна вдохновения, ностальгического чувства любви к своей второй родине - России. И этот концерт вселил в сердца почитателей артиста новую надежду на скорые встречи с ним.

Лит.: Чесинс А. Стайлз В. Легенда о Вэне Клайберне.- М., 1959; Хентова С. Вэн Клайберн.- М., 1959, 3-е изд., 1966.

Цит. по книге: Григорьев Л., Платек Я. "Современные пианисты". Москва, "Советский композитор", 1990 г.

При копировании материалов сайта активная ссылка на Все пианисты. История фортепиано. обязательна!