Андор ФОЛДЕШ

ФОЛДЕШ Андор (21. XII 1913 - 9. II 1992)

"Если существует „Фолдеш-стори", то она заключается в следующем: как исполнитель Бартока Андор Фолдеш превратился в исполнителя Шуберта. Это и есть развитие, которое я считаю естественным: от Моцарта и Бетховена через Листа (в 20 лет лауреат Международного листовского конкурса) и Бартока („Гран-при" Французской академии в 1956 году) назад к Моцарту и к Шуберту. Круг замыкается". Так описал сам артист в канун собственного 60-летия параболу своей пианистической карьеры. Но, конечно, внутри этой "дуги" все было гораздо сложнее...

Музыкантом он стал не случайно: мать его была пианисткой, тетка - педагогом вокала, один из братьев матери - альтистом, основателем знаменитого Будапештского квартета, другой - талантливым скрипачом. Последний рано умер, и родители готовили Андора как бы на его место. "У меня не было выбора",- замечает Фолдеш. В 6 лет он впервые появился на эстраде, сыграв ре-минорную Фантазию Моцарта. Прошло еще два года, и он исполнил с оркестром Будапештской филармонии и ее тогдашним руководителем. С. Кернером Концерт си-бемоль мажор Моцарта - одно из произведений, сопровождающих его и поныне. Вундеркинд? Да, но послушаем, что говорит сам артист теперь: "Есть только одна возможность - быть в раннем детстве вундеркиндом. Если ее упустить, то к 30-ти никогда не стать законченным художником. Но для всех вундеркиндов наступает трудная пора, когда им предстоит переступить порог зрелости".

И все же, Фолдеш не испытал трудной судьбы вундеркинда - его дальнейшее развитие было планомерным и разносторонним. С 9 лет он учился сначала частным образом, потом в Высшей музыкальной школе имени Листа, которую окончил в 1932 году. Ему выпало счастье общаться со многими выдающимися музыкантами: в 13 лет он был представлен А. Бергу, в 16 играл Э. Зауэру, тогда же познакомился с Бартоком. Идеалом для него в ту пору был В. Бакхауз, а самым большим впечатлением тех лет - цикл из семи концертов немецкого пианиста, прошедших с большим успехом в Будапеште. "Они дали мне больше, чем все консерваторские профессора за все время учебы",- заметил он позже.

В 1933 году молодой артист стал лауреатом Международного конкурса имени Листа, проходившего в его родном городе, и начал свою артистическую карьеру. Довольно обширный репертуар, в центре которого были в ту пору сочинения Листа и венская классика, блестящая виртуозность и работоспособность позволили ему относительно быстро получить известность в Европе, а затем и в Америке, куда Фолдеш переехал после начала Второй мировой войны. За годы, проведенные им по ту сторону Атлантики (1940-1948), он выступал более чем в полутораста городах, постоянно обновляя свои программы. В Нью-Йорке он особенно сблизился с Б. Бартоком, разучил многие его сочинения и вскоре завоевал репутацию одного из лучших интерпретаторов творчества своего соотечественника. В Европу Фолдеш вернулся в 1948 году и с тех пор ведет интенсивную концертную деятельность, причем не ограничивается только крупными культурными центрами: он еще в 50-е годы побывал в Индии, Японии, Австралии и Новой Зеландии, странах Африки. В 1957 году артист стал преемником В. Гизекинга в фортепианном классе Саарбрюккенской консерватории, а спустя несколько лет переехал в Цюрих.

Репертуарный диапазон Фолдеша уже к началу 50-х годов был исключительно широк. Моцарт и Бах, Шуберт и Шуман, Брамс и Шопен соседствуют в его программах с Прокофьевым и Стравинским, Дебюсси и Коплендом, Бартоком и Аланом Роусторном; в каждой из этих сфер он проявляет себя как солидный музыкант с хорошим вкусом и легкой техникой, умеющий находить "индивидуальные ключи" к каждому автору. Шумный успех имеет его исполнение многих сочинений Листа, шопеновских миниатюр; комплект из четырех пластинок, содержащих сочинения Бартока, удостаивается многих высоких наград. И все же Фолдешу долгое время не удавалось занять место на "Олимпе" мирового пианистического искусства: критики неизменно и справедливо отмечали в его игре, помимо бесспорных достоинств, и теневые стороны: склонность к чрезмерно быстрым темпам, поверхностность, некоторую долю салонности. Осознавал это, очевидно, и сам артист, и настойчиво стремился к углублению своего искусства.

Начало поворота было связано с музыкой Бетховена, которая уже в 50-е годы занимает главное место в его программах. "Бетховен был и остается художественным центром " следовательно этическим вдохновителем всей моей жизни и деятельности",- говорил он. Артист принимает активное участие в восстановлении бетховенского мемориала в Бонне, избирается почетным членом Бетховенского общества, удостаивается ряда отличий за пропаганду творчества композитора. В ту пору он опубликовал статью, озаглавленную "Есть ли современный стиль интерпретации Бетховена?" В ней Фолдеш полностью отвергает всякую догматику, всякие штампы в интерпретации музыки, отстаивает право исполнителя свободно и раскованно трактовать ее. "Всю жизнь иметь дело с Бетховеном, полностью жить в его таинственном мире, заниматься проблемами этого мира, всецело погружаться в глубины этого мастера - есть ли для интерпретатора задача величественнее, прекраснее, труднее, возвышеннее?" - восклицает он. И действительно, в трудном общении с Бетховеном его искусство постепенно очищается от внешнего, наносного, обретает настоящую масштабность и значительность, способность выражать подлинно высокие человеческие чувства и мысли. И когда спустя несколько лет он после долгого перерыва возвращается в США, журнал "Мюзикал Америка" реагирует на его бетховенскую программу такими словами: "Фолдеш с самого начала дал ясно понять, что он с триумфом пересек мост, отделяющий восхитительное от истинно выразительного".

Следующим шагом было целеустремленное обращение к Шуберту, заставившее критиков решительно пересмотреть сложившееся представление об артисте. В. Шрайбер писал в 1971 году: "С именем Андора Фолдеша связано у любителей фортепиано представление об основательном музыканте и технически крайне тщательном пианисте, записям которого до сих пор не хватало, все же, ослепительного блеска и убеждающего величия его знаменитых коллег. Главной сферой венгерского артиста считались фортепианные произведения Бартока, Листа и Кодаи... Теперь я не колеблясь говорю в связи С Фолдешом о новом фортепианном Шуберте, в котором совершенная уравновешенность сочетается с простотой, но нигде не прерывается насыщенность музицирования. Фолдеш стал сегодня „шубертианцем" высокого ранга... Мы слышим Шуберта, воссоздаваемого без пафоса, непринужденно и естественно, на основе полной уравновешенности и упругого темперамента, стилистически безупречно, с поистине моцартовской радостью и поэтичной свободой, силой и выразительностью".

Итак, своим Шубертом венгерский пианист заставил критиков в корне пересмотреть его собственную репутацию. Этот "новый" Фолдеш сумел затем по-новому взглянуть и на другие сферы своего репертуара, предложив слушателям глубокие, ясные и увлекающие своей цельностью интерпретации музыки Моцарта, Шумана, Бетховена, в которых необычная для него эмоциональная сдержанность с лихвой компенсируется логикой развития мысли, чувством формы, отточенностью техники.

Таково, в сущности, содержание эволюции от блестящего виртуоза до большого и серьезного артиста, эволюции, которую пережил Андор Фолдеш. Но при всем том, он и сегодня остается музыкантом разносторонним, способным на сюрпризы. Одним из таких сюрпризов стала несколько лет назад наигранная им пластинка "Излюбленные пьесы для юных пианистов", в которой он с прежним блеском исполняет популярные пьесы всех своих любимых "героев" - от Баха до Бартока, исполняет, вновь демонстрируя и свежесть музыкальности и техническую безупречность. Да, он и сейчас называет технику своим "величайшим капиталом", но при этом добавляет: "Уже более 60-ти лет я играю на рояле, но не продал свою душу технике. Больше, чем любая внешняя точность, любая звуковая рафинированность, для меня важна непосредственность выражения, непрерывная напряженность игры. Техника одна никогда не может принести счастья, ни исполнителю, ни слушателю. Убежденная, и потому убедительная передача великих творений подчас способна на это. В этом я твердо убежден - ради этого я живу".

Справедливость этих слов подтверждает весь долгий творческий путь Фолдеша. Путь, промежуточные итоги которого он подводит в своих книгах "Двое на континенте" и "Ключи к фортепиано".

Цит. по книге: Григорьев Л., Платек Я. "Современные пианисты". Москва, "Советский композитор", 1990 г.



При копировании материалов сайта активная ссылка на Все пианисты. История фортепиано. обязательна!